Переход 825-го батальона легиона «Идель-Урал» на сторону белорусских партизан

К настоящему времени немало написано о попытках нацистской Германии привлечь восточные народы СССР к военному и политическому сотрудничеству. В их числе ставка делалась и на поволжских татар, интерес нацистов к которым не был случаен. Еще в Первой мировой войне Германия и Турция, будучи союзниками, пытались привлечь тюрков к борьбе с союзными войсками Антанты и царской России1. 
В ходе Второй мировой войны поворот идеологов национал-социализма к тюркским национальностям России произошел в конце 1941 г. Большинство исследователей объясняет это изменением военной ситуации на Восточном фронте. Поражение под Москвой, крупные потери немецко-фашистских войск вызвали острый недостаток в живой силе. К тому же война приобрела явно затяжной характер. Именно тогда рейхсминистр оккупированных территорий Востока Альфред Розенберг предложил Гитлеру использовать военнопленных разных национальностей Советского Союза против собственной родины. 
Во исполнение директивы Гитлера в течение 1942 г. под руководством Восточного министерства был создан ряд «национальных комитетов»: Волго-татарский, Туркестанский, Крымско-татарский, Грузинский, Калмыцкий и др. Одной из главных их задач являлось создание в контакте с германским верховным командованием национальных воинских формирований — легионов. 
В марте 1942 г. Гитлер подписал приказ о создании Грузинского, Армянского, Азербайджанского, Туркестанского и Горского (из народов Дагестана) легионов. Приказ о создании Волго-татарского легиона (сами легионеры называли его «Идель-Урал») был подписан в августе 1942 г.2 
Подготовка командного состава национальных формирований проводилась через особый резервный лагерь Восточного министерства Вустрау, расположенный в 60 км от Берлина. Сюда немцы собирали военнопленных разных нациоциональностей СССР, имевших высшее и среднее образование. После соответствующей идеологической обработки и проверки благонадежности их зачисляли в легион. Текст присяги гласил: «Я готов в рядах германской армии употреблять все силы на освобождение моей Родины, и поэтому согласен вступить в легион. Этим самым я считаю раньше мною в Красной Армии принесенную присягу недействительной. Я обязуюсь беспрекословно подчиняться приказам моих начальников»3. 
Вербовка подходящих для службы в Волго-татарском легионе лиц велась в специальных лагерях военнопленных в Польше, где содержались поволжские татары, башкиры, чуваши, марийцы, мордва и удмурты. Такими лагерями были Сельцы (Седлец), Демблин, Кельцы, Холм, Конски, Радом, Ченстохов, станции Крушино, Едлино, Веселое. Базовым лагерем формирования батальонов легиона «Идель-Урал» был лагерь в Едлино. 
Всего в 1942-1943 гг. было сформировано семь боевых батальонов Волго-татарского национального легиона (№№ с 825 по 831), а также саперный, штабной или запасной и некоторые рабочие батальоны. В них служило по разным данным от восьми до десяти тысяч легионеров. 
Из всех вышеуказанных подразделений наиболее подробно изучена судьба 825-го батальона в связи с переходом его на сторону партизан. Однако в литературе при описании деталей восстания в батальоне встречаются серьезные фактические ошибки, неточности и произвольные толкования. 
Во-первых, в ряде публикаций прошлых лет прослеживалось намерение связать восстание в 825-м батальоне с именем Мусы Джалиля 4. Лишь в последние годы появились исследования, в которых доказано, что восстание было подготовлено без участия поэта-героя. Подпольная работа в Волго-татарском легионе началась задолго до того, как М. Джалиль получил возможность к ней подключиться 5. Наоборот, по имеющимся документальным свидетельствам, это восстание оказало сильное влияние на поэта и стало мощным стимулом для его подключения к антифашистской работе. 
Второе расхождение касается количества перешедших на сторону партизан. Называются цифры от 506 до 900-930 человек, основанием здесь служат показания партизанских командиров. Военный историк М. Гараев приводит данные германской полевой полиции, согласно которым к партизанам перешло 557 легионеров6. 
Такие разночтения в освещении перехода 825-го батальона на сторону партизан вынудили автора прибегнуть к первоисточнику. Благодаря набережночелнинскому краеведу С. Лурье, в наши руки попало донесение комиссара 1-го партизанского отряда Исака Григорьевича Григорьева комиссару 1-й Витебской партизанской бригады Владимиру Андреевичу Хабарову о приеме в отряд личного состава 825-го батальона, датированное 5 марта 1943 г. I 
Оно исходит от непосредственного участника событий, наделенного определенными властными полномочиями и написано сразу же после совершившегося события по запросу вышестоящего командира. Это позволяет сделать нам вывод, что донесение комиссара И. Григорьева — наиболее объективный документ из всех описывающих факт перехода 825-го батальона на сторону партизан. Все остальные документы — как советские, так и немецкие — появились уже позднее и, на наш взгляд, не лишены конъюнктурности. 
Вместе с тем следует дополнить картину перехода, описанную комиссаром Григорьевым, некоторыми комментариями об обстановке накануне и после восстания легионеров. Сделать их позволяют сведения, полученные в ходе личных бесед автора в 2004 г. с бывшей разведчицей «бригады Алексея» (А. Ф. Домукалова) Ниной Ивановной Дорофеенко, а также сведения из документов партизанского подполья музея Великой Отечественной войны в Минске и музея М. Ф. Шмырева в Витебске. 
После успешного наступления 4-й Ударной армии в ходе Московской битвы 1941-1942 гг. на северо-западе Витебской области образовался разрыв в линии фронта, названный «Витебскими воротами». Они стали основной артерией, связывающей Большую землю с партизанскими отрядами Белоруссии и Прибалтики. В 1942 — начале 1943 гг. в районе Сураж-Витебск в тылу врага существовала обширная партизанская зона, на территории которой действовали колхозы, издавались газеты, работал госпиталь. Партизанские бригады, выросшие из отряда «батьки Миная», жгли фашистские гарнизоны, снабжали армию ценными разведсведениями. Немецкое командование не могло терпеть такого положения и время от времени посылало на «Витебщину» карательные экспедиции. Одна из таких экспедиций под названием «Шаровая молния», с привлечением 82-й армейской дивизии и карательных отрядов, была организована в начале февраля 1943 г. Противнику, численность которого составляла 28 тысяч человек, удалось окружить в районе Витебска шеститысячную партизанскую группировку. Против бригады М. Бирюлина были брошены казачьи отряды, состоявшие из украинских националистов. На смену им в деревни Сеньково, Сувари и Гралево по берегу Западной Двины 20 февраля прибыл 825-й батальон. Бирюлинцы держали оборону на другом берегу реки, которая не надолго разделила противоборствующие стороны… 
По отдельным сведениям, 825-й батальон должен был вступить в бой уже через три дня. Наверное, это был один из весомых аргументов, подтолкнувших партизанское командование принять предложение легионеров о переходе на сторону партизан. Сами партизаны опасались перехода к ним столь крупного и хорошо вооруженного воинского подразделения: в случае провокации партизан ждал неминуемый разгром, поскольку в бригаде М. Бирюлина насчитывалось всего 500 человек. Но при положительном исходе они получали значительное людское пополнение, вооружение и боеприпасы. Также было неизвестно, как поведут себя после перехода легионеры — предшествовавшие им каратели-казаки отличались особой жестокостью по отношению к мирному населению и партизанам. Поэтому со стороны М. Бирюлина и Г. Сысоева это был большой риск. 
Переход 825-го батальона на сторону партизан имел огромное значение. Он нарушил общий ход наступления немцев против партизан в районе Витебска и осложнил их положение на правом фланге, где противник получил неожиданное подкрепление в живой силе и вооружении 7. Немцы стали опасаться направления легионеров в восточные оккупированные области. Сразу же после восстания готовый к отправке на Восточный фронт 826-й батальон был передислоцирован в Голландию, в район г. Бреда. Весть об успехе восстания широко распространилась среди других легионов и, несомненно, активизировала борьбу антифашистского подполья. 
28 февраля 1943 г. отряд М. Бирюлина прорвал окружение гитлеровцев и нанес им сокрушительный удар с тыла в щелбовских лесах. При этом бывшие легионеры не щадили себя в боях. Вот как описывали этот эпизод исследователи истории витебского подполья: «В районе дер. Поповичи отряд уничтожил 6 фашистских танков, автомашину и захватил в плен несколько гитлеровских солдат. В этой операции особенно отличились партизаны И. Тимошенко, С. Сергиенко, И. Хафизов, И. Юсупов и А. Сайфутдинов. Высокий героизм проявил боец Н. Гарнаев и комсорг созданного из татар истребительного батальона Ахмет Зиятдинович Галеев. Комсомольская организация возбудила ходатайство перед Суражским подпольным райкомом комсомола о даче ему рекомендации для вступления в партию. Грозой для гитлеровцев была партизанская рота под командованием Х. Латыпова, состоявшая из татар»8. 
При изучении истории восстания и дальнейшей судьбы бывших легионеров обращает на себя внимание тот факт, что в настоящее время установлены фамилии лишь некоторых из них. Судьба же большинства остается неизвестной. 
Несколько лет тому назад группа исследователей, в составе которых были автор данной публикации, С. Лурье, Р. Мустафин и некоторые бывшие сотрудники КГБ РТ попытались найти документальные следы остатков 825-го батальона, относящиеся к периоду после 23 февраля 1943 г. 
Бывший командир 1-й Витебской партизанской бригады М. Бирюлин в беседе с С. Лурье тогда пояснял, что, поскольку немцы неоднократно пытались засылать к партизанам агентов под видом бежавших военнопленных, партизанские руководители поначалу не вполне доверяли восставшим. В связи с этим было приказано распределить их по отрядам нескольких бригад: 1-й Витебской, 1-й Белорусской бригады им. Ленинского Комсомола и др. Поэтому, пытаясь найти бывших легионеров в составе этих партизанских соединений, мы обратились к книге «Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944 гг.)», в которой приводятся данные о национальном составе некоторых партизанских бригад на момент соединения их с частями Красной Армии 9: 

Если даже посчитать, что в числе 99 человек, учтенных в графах таблицы как «другие национальности» и «национальность не установлена», входят татары, башкиры и чуваши, то где же остальные не менее четырех сотен бывших военнопленных легионеров? 
В беседе с С. Лурье М. Бирюлин дал такие пояснения. Во-первых, бывшие военнопленные, в отличие от партизан из местных жителей, плохо знали местность, где шли бои с карательными экспедициями фашистов, хуже в ней ориентировались, поэтому часто гибли в болотах или попадали в засады карателей. Во-вторых, всех не удалось переодеть, они воевали на стороне партизан в своих серо-зеленых немецких шинелях, и многие местные жители и партизаны соседних отрядов могли перебить их, принимая за немцев. В-третьих, некоторые командиры отрядов, вначале не очень доверявшие восставшим, в наступлении направляли их в первые ряды атакующих, а при отступлении — оставляли прикрывать отход основных сил отряда. 
Все это приводило к тому, что потери среди бывших легионеров были значительно большими, чем среди партизан из местных жителей. 
Кроме того, легкораненых подлечивали в своем отряде, а тяжелораненых перебрасывали через линию фронта в армейские госпитали самолетами. После излечения в госпиталях местные партизаны, как правило, возвращались в свои отряды, бывшие военнопленные же направлялись (большей частью после проверки в фильтрационных лагерях) в части действующей армии, чаще всего, в штрафные батальоны. 
По свидетельству белорусского исследователя А. Заерко, 825-й батальон после перехода к партизанам был расформирован. Его личный состав влился в состав 1-й Витебской, 1-й Белорусской партизанской бригад и «бригаду Алексея». Основная часть татар осталась в отряде Г. Сысоева10. 
В докладной записке ответорганизатора Витебского обкома партии К. И. Шемелиса сообщалось, что всего было разоружено 476 легионеров. Из них 356 человек были направлены в отряды 1-й Белорусской бригады под командованием Я. З. Захарова, 30 человек остались в 1-й Витебской бригаде М. Ф. Бирюлина. В отряде Г. И. Сысоева была сформирована отдельная татарская рота11. 
В Национальном архиве Республики Беларусь хранится любопытный документ, описывающий судьбы легионеров, попавших в партизанскую «бригаду Алексея». Судя по нему, в феврале-марте 1943 г. во время карательной операции «Шаровая молния» часть «бригады Алексея» была выдавлена гитлеровцами за линию фронта. Среди этих партизан оказались и бывшие солдаты и офицеры 825-го батальона. Многие из них, если не все, были арестованы органами СМЕРШ. На 22 июня 1943 г. в лагере специального назначения № 174 в г. Подольске находился 31 человек из 825-го батальона. Судьба их неизвестна12. 
Важное объяснение дал один из ветеранов КГБ РТ, полковник в отставке Л. Н. Титов. По его свидетельству, летом 1943 г. в армейские части и партизанские соединения в тылу врага поступил приказ СМЕРШ об «изъятии» из их состава бывших военнопленных, перешедших из Русской освободительной армии (РОА), национальных легионов и других воинских формирований фашисткой Германии. Из партизанских отрядов легионеров отправляли самолетами на Большую землю, где они попадали в специальные лагеря НКВД. В ходе допросов составлялись подробнейшие списки легионеров, которыми руководствовались местные органы НКВД отслеживая возвращавшихся домой солдат. Эти лица оставались под контролем органов безопасности вплоть до начала 70-х гг. Кроме того, в послевоенные годы органы госбезопасности вели поиск легионеров, скрывавших свою службу в Волго-татарском легионе и других коллаборационных частях. 
Так, в одном из документов, составленном чекистами Татарстана в 1951 г., приводится список 25 легионеров (в их числе четыре человек из числа служивших в 825-м батальоне), которые были арестованы, осуждены и содержались в особых лагерях МВД СССР 13. 
В настоящее время из 10 тысяч участников легиона «Идель-Урал» официально реабилитировано около двух десятков человек. Предстоит еще нелегкий поиск биографий и документов в отношении организаторов восстания в 825-м батальоне: врача из Чувашии Григория Волкова, назвавшегося Жуковым, командиров подразделений Рашида Таджиева, Александра Трубкина, Хусаина Мухамедова, Ахмета Галеева, Анатолия Муталло, И. К. Юсупова, В. Х. Лутфуллина, Х. К. Латыпова и других, а также разведчицы Нины Буйниченко, уехавшей после войны из Белоруссии в Вильнюс. Совершенный ими в феврале 1943 г. подвиг до сих пор еще достойно не отмечен. 

I Оригинал этого документа хранится в Витебском областном музее М. Ф. Шмырева. С. Лурье переписал его в 1979 г., когда был в Витебске в качестве руководителя поискового отряда учащихся Набережночелнинской средней школы № 28, совершавшей поход по местам партизанской славы белорусского Полесья. 

ПРИМЕЧАНИЯ: 

1. См.: Гайнетдинов Р. Б. Тюрко-татарская политическая эмиграция: начало ХХ века — 30-е годы. – Набережные Челны, 1977. – С. 55-59. 
2. Мустафин Р. А. По следам оборванной песни. – Казань, 2004. – С. 82. 
3. Архив УФСБ РФ по РТ, ф. 109, оп. 12, д. 9, л. 29-92. 
4. Мустафин Р. По следам оборванной песни. – Казань, 1981 – 335 с.; Забиров И. Джалиль и джалильцы. – Казань, 1983 – 144 с.; Кашшаф Г. По завещанию Муссы Джалиля. – Казань, 1984 – 224 с.; Бикмухаметов Р. Муса Джалиль. Личность. Творчество. Жизнь. – М., 1989 – 285 с. 
5. Черепанов М. Были ли легионеры джалильцами // Казанские ведомости. – 1993. – 19 февраля; Ахтамзян А. Памяти участников сопротивления нацизму в годы Великой Отечественной войны // Татарские новости. – 2004. – № 8 (121); Мустафин Р. А. По следам оборванной песни. – Казань, 2004. – 399 с. 
6. Гараев М. Наши! Переход татарского батальона на сторону белорусских партизан // Татарстан. – 2003. – № 7. 
7. См.: Гилязов И. А. На другой стороне. Коллаборационисты из поволжско-приуральских татар в годы Второй мировой войны. – Казань, 1998. – С. 107-108. 
8. Пахомов Н. И., Дорофеенко Н. И., Дорофеенко Н. В. Витебское подполье / 2-е изд-е переработанное и дополненное. – Минск, 1974. – С. 124. 
9. См.: Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944 гг.). – Минск, 1983. – 281 с. 
10. Заерко А. Призрачность второй присяги: «тюркские добровольцы» в лесах Белоруссии // Политический собеседник. – 1991. – № 12. – С. 28. 
11. Национальный архив Республики Беларусь (НА РБ), ф. 3793, оп. 1, д. 83, л. 87. 
12. НА РБ, ф. 3500, оп. 2, связка 12, д. 48, л. 128-128 об. 
13. Архив УФСБ РФ по РТ, ф. 109, оп. 12, д. 9, л. 120-130. 

Донесение комиссара 1-го партизанского отряда И. Григорьева комиссару 1-й Витебской партизанской бригады В. Хабарову о приеме в отряд личного состава 825-го батальона Волго-татарского легиона 
5 марта 1943 г. 
Донесение комиссара отряда Григорьева И. Г. в бригаду. Согласно Вашего указания информирую Вас о разложении и переходе в наш отряд [из] Волго-татарского легиона 825-го батальона. 
Волго-татарский легион состоял из наших военнопленных татар, взятых в плен немецкими войсками в 1941 и начале 1942 годов в городах Белостоке, Гродно, Львове, Керчи, Харькове. До мая 1942-го они находились в лагерях военнопленных и переносили голод и зверства со стороны немецких солдат и офицеров. 
19-20 июня 1942 года со всех лагерей военнопленных немцы начали концентрировать татар в гор. Седлице, после чего направили под усиленной охраной в гор. Радом, разбили на 3 группы по 900 человек, т. е. на 3 батальона. 
Выступил с речью посланец Гитлера генерал-лейтенант Восточных легионов: «Вас, татар, Гитлер из плена освобождает, создает вам хорошие условия и создает легион, которому входит в задачу освободить от большевиков свою Татарскую республику... Власть большевиков окончательно разгромлена немецкими войсками, вас вооружаем и направляем на учебу. После учебы вы, освобожденный народ, должны очистить свою национальную территорию от скрывающихся в лесах и болотах большевиков-партизан, которые наносят вред нашей армии». 
С июля 1942 года по февраль 1943 года они проходили учебно-боевую подготовку по борьбе с партизанами. В начале февраля был экзамен. Более отличившихся в учебе назначили командирами взводов, отделений, придав в этот батальон майора Зекс (на самом деле — Цёк. — Г. Р.). Данный легион был направлен в распоряжение 82 дивизии, располагавшейся в Витебске. 
19 февраля разведчица негласной группы «В» партизанка Буйниченко Нина доложила, что из Радома прибыл Волго-татарский легион 825-го батальона по борьбе с партизанами в треугольнике Сураж-Витебск-Городок. Данный батальон будет размещаться в деревнях Сенькове, Сувары и Гралево Витебского района (где находилось несколько рот партизан). 
20 февраля я взял двух бойцов с разведки и в ночной период времени, пробравшись через Двину в деревню Сеньково, дал задание нелегальной партизанской группе, которую возглавляла Нина Буйниченко: когда прибудет этот легион — узнать их моральное состояние, обрисовать положение на фронтах. Если будет положительный результат — выслать в отряд заложников, желательно офицерский состав. 21-го февраля 1943 года этот батальон был расположен в вышеуказанных деревнях. В доме нашей нелегальной партизанки Нины Буйниченко расположился врач батальона Жуков, с которым быстро начались откровенные разговоры. Жуков ей сообщил, что у него возникла мысль перейти на сторону Красной Армии в гор. Радоме. У него есть 6 человек из командного состава, которые также думают о переходе и назвал их должности и фамилии: адъютант к[оманди]ра батальона майора Зекса — Таджиев, командир штабной роты Мухамедов, пом[ощник] командира Латыпов, командиры взводов Исупов (Юсупов. — Г. Р.), Галиев, Трубкин и (комвзвода) их хозчасти Рахимов. 
После этих разговоров Жуков просил Нину ускорить связь с партизанами. Нина посоветовала Жукову направить четырех человек татар в наш отряд для переговоров, а равно и посоветовала взять проводником жителя деревни Сувары Михальченко, переодев его в их форму, чтобы не оставить никаких следов. 
Жуков внимательно выслушал, быстро ушел к товарищам, с которыми имел разговор. 
В 19 часов (вероятно, 22 февраля. — Г. Р.), придя домой, Жуков сообщил Нине, что с Михальченко, переодетым в немецкую форму, посланы Трубкин, Лутфулин, Галиев и Фахрутдинов. Предупредил Нину, что если партизаны их обстреляют, то она несет персональную ответственность. Нина ответила, что о месте встречи мною согласовано с комиссаром отряда Григорьевым, их будут встречать. Наша засада в условленном месте встретила представителей и доставила в штаб отряда. Представители попросили дать одну ракету, обозначающую: «Приняли хорошо. Начать подготовку». Ракета была дана. 
Штабом нашего отряда поставлена перед представителями задача —уничтожить весь немецкий офицерский состав и предателей из татар, вывести весь людской состав с полным вооружением, обозом и боеприпасами. После уничтожения штабов подтянуть (личный состав) к берегу Западной Двины и свалкам завода Руба, дать 3 красные ракеты, которые обозначили бы: «К переходу готовы, принимайте», 3 сигнала фонариком: «белый, красный, зеленый», что обозначает: «Представитель вышел на середину Западной Двины», где я должен его встретить. 
Двух из татар — Трубкина и Лутфулина — оставили у себя в отряде заложниками, а Галиева и Фухрутдинова отправили обратно в легион для организации и выполнения поставленных задач. В 11 часов ночи была выпущена одна белая ракета в деревне Сувары, согласно договоренности, что обозначало: «Возвратились благополучно. Начинаем уничтожать немцев». 
Об этом мы сообщили в штаб бригады Бирюлину и попросили выслать представителя. Был выслан Анащенко и нач[альник] штаба Крицкий, которые присутствовали и наблюдали за этим процессом... При наблюдении за их операцией по уничтожению немцев и изменников-татар слышны были взрывы гранат, пулеметные очереди и одиночные выстрелы из винтовок и автоматов. Это татары выполнили наше задание. В 0.30. ночи получили сигналы фонариком — белый, красный и зеленый, согласно договоренности. 
Командир расположился в засаде с группой партизан, а я с командиром роты Стрельцовым направился по Двине в сторону Руба для встречи представителей. Встретили Фахрутдинова с двумя его товарищами, с вопросом: «Кто Вы по званию?». Я ответил: «Комиссар партизанского отряда Сысоева — Григорьев». 
«Задание выполнено. Уничтожили 74 немца, трех командиров роты — Суряпова, командира 2-ой роты Миножлеева и командира 3-ей роты Мерулина. Людской состав с вооружением, транспортом и боеприпасами подтянут. Прошу принимать. Одновременно сообщаю, что у нас шофер штаба оказался изменником и тайно увез на машине из (Суварей, Сеньково?) майора Зекс, которого хотели живьем захватить и доставить вам. В Сеньково арестовали батальонного врача Жукова, Таждиева (или Таджиева) и Рахимова, которым было задание уничтожить немцев (в Сенькове?). Прошу ускорить прием, я ранен, окажите помощь». 
Стрельцову приказал доставить его в медпункт для оказания помощи, а сам встретил орудийные расчеты и людской состав. На ходу сделал маленький митинг, сообщил им, что переход их пока в партизаны, имея намерение переправить их за линию фронта. 
Встреча была очень радостной, многие от радости смеялись, а некоторые плакали, вспоминая условия, мучения, которые испытали, находясь в плену, обнимая и целуя меня, бросая выкрики, что мы опять и со своими, с нами тов. Сталин и т. д. 
Прибывших на территорию нашего отряда вынуждены на основании приказа командира бригады разоружить, людской состав направить в распоряжение бригады на территорию торфзавода, а часть вооружения направить в хозяйственную часть бригады. Очевидно, комбриг тов. Бирюлин исходил из того, что наша бригада, в особенности наш отряд, вел бои с 14 февраля с экспедицией на партизан, и лишняя концентрация людей могла привести к нежелательным результатам, к тому же они были в немецкой форме. 
В отряде желания разоружать не было, т[ак] к[ак] штаб отряда имел намерение пустить их в бой, но приказ вышестоящего товарища обязаны были выполнить. Прибыло на территорию расположения нашего отряда людского состава 506 человек с вооружением: пушки 45 мм — 3 штуки, станковых пулеметов — 20, батальонных минометов — 4, ротных минометов — 5, ручных пулеметов — 22, винтовок — 340, пистолетов — 150, ракетниц — 12, биноклей — 30, лошадей с полной амуницией, боеприпасами и продовольствием — 26. 
Позже прибывали отдельными малыми группами. 
Выполняя указание командира бригады тов. Бирюлина, нами людской состав обезоружен и направлен в распоряжение бригады. 
Вооружение, помимо орудий и станковых пулеметов, направили в хозчасть бригады. Переговорив в штабе, отряды решили взять под свою ответственность часть личного состава, орудийные расчеты и пулеметчиков станковых пулеметов, которые были использованы по борьбе с экспедицией на партизан. Следует отметить, что [они] исключительно храбро, смело сражались в боях, и многие из них отличились в боях и сохранили вооружение. 
Бригадой людской состав был направлен во все отряды и бригады, находящиеся в треугольнике Витебск, Сураж, Городок.
3 офицера были направлены в тыл Советского Союза, в штаб партизанского движения, о чем ставлю Вас в известность. 
Комиссар партизанского отряда Григорьев. 
Из фондов Витебского областного музея М. Ф. Шмырева. Копия. 

Публикация подготовлена 
Рустэмом Гайнетдиновым, 
кандидатом исторических наук